В той местности, где сейчас высится гора Опук, было в древности большое богатое селение. Жили в нем кроткие, скромные и трудолюбивые люди, которые считали за тяжкое преступление угнетать кого-либо, не знали, что такое насилие.
Однажды недалеко от селения потонул во время бури какой-то корабль. Из всех находившихся на корабле спаслись только две женщины. Их подобрали добросердечные поселяне и приютили у себя.
Жители селения немедленно принялись за работу и в несколько дней выстроили женщинам дом, поставили в нем все, что полагается, подарили каждой по овце, стали заботиться о чужестранках, как о родных дочерях. Старшую звали именем, которое произносилось, как звук О, младшую — Пука. А так как они были неразлучны и всюду появлялись вместе, то их называли не иначе, как О-Пука.
Женщинам все в селении казалось странным и удивительным. Попали они сюда из страны, где жители были жадны и завистливы, где каждый старался захватить себе побольше всяких ценностей — земли, скота, построек, где одолевали друг друга силой. Женщины знали только такую жизнь.
Прожив несколько месяцев тихо и скромно, они стали тяготиться таким необычайным для них порядком и начали мечтать о господстве над теми, кто их приютил. Это желание с каждым днем все сильнее и сильнее овладевало ими. И женщины мало-помалу начали приводить его в исполнение.
Действовали они осторожно и коварно. Они начали с того, что стали вмешиваться в семейную жизнь поселян, затем попробовали влиять на ведение общественных дел. В конце концов они возбудили у некоторых жителей общины дотоле неведомые чувства — алчность, честолюбие. Приблизив к себе таких людей, женщины образовали из них свою свиту. Эта свита держала в страхе население. Все это напоминало чужеземным женщинам порядки их далекой страны.
Все стали замечать, как меркла, тускнела день ото дня красота чужестранок. И они заметили это. Тогда женщины принялись наряжаться в немыслимо пестрые платья, которые называли мантиями, натирать себя благовонными мазями, румяниться, на головы надели особенные уборы, гордо именуя их коронами. Царицы, говорили они, должны быть нарядными.
Простосердечные поселяне молча сносили тяготы новой власти. Но О и Пуке казалось мало достигнутого. Они приказали изготовить и выставить на площади свои каменные изображения и требовали поклонения им, как богам. Слуги цариц согнали поселян, и те построили вблизи изваяний высокие кресла — троны. По утрам царицы усаживались на троны, а согнанный на площадь народ опускался перед ними на колени. Вид поверженных людей наполнял радостью сердца чужеземок. А в дни новолуния у каменных истуканов закалывали жертву — какое-либо животное.
Кротким жителям ничего не оставалось делать, как уходить из родных мест и искать прибежища у соседних народов. Пустел поселок, становилась бесплодной земля, разрушались жилища.
Шел с востока в сторону поселка странствующий мудрец. Всю жизнь посвятил он изучению жизни, помогал людям разумным словом. Горела в его сердце большая любовь к человеческому роду, и думал он только о том, чтобы сделать людей счастливыми.
Чем ближе подходил мудрый старец к поселку скромных и кротких тружеников, тем больше узнавал об их ужасной судьбе. Ускорил шаг старый человек, догадывался, что нужно там его слово.
И вот он в поселке. Со всех сторон идут к нему люди с жалобами.
— Когда от вас снова потребуют жертвоприношения? — спросил старец. — Когда подойдет новолуние, — ответили ему
С той поры и называется эта скала горой Опук. На ней постоянно живут два удода, две самки; живут они сотни лет, но не могут дать племени от себя, потому что потомству от существ, которыми они были когда-то, не должно быть места на земле.
А вскоре недалеко от берега, на том месте, где когда-то потонуло судно, поднялись со дна моря два больших камня, очертаниями похожие на корабли.
Эти камни-корабли напоминают жителям поселка об опасности, какой грозит заморская страна. Пусть не забывают, что оттуда попасть могут к ним нелюди и принести злое горе.
— Я в тот день явлюсь к вам, и вы будете избавлены навсегда от злых существ.
День новолуния совпадал с годовщиной захвата власти чужеземками. Согнали всех взрослых и детей на площадь. Явились перед ними в нелепых пестрых нарядах царицы. И вдруг, не ведая, что творится в душах собравшихся, О и Пука перед жертвоприношением сказали:
— Кто пожертвует собой для прославления нашего имени и великих дел?
При этих словах все оцепенели от ужаса. Молчали, опустив головы.
В эту минуту появился в толпе мудрый старец. Смело подошел он к тронам, снял с плеч котомку и громко сказал:
— Ничтожные существа! Эти люди дали вам приют и пищу. А вы, зараженные ненасытным властолюбием, поработили их. Вы заставили поклоняться своим изображениям, обездолили жизнь этих покорных людей, а теперь требуете их крови! Неблагодарные! Вы вообразили, что терпению этих тружеников не будет конца и что не найдется никого, кто сумел бы наказать вас. Ошибаетесь! — голос старика загремел.
— Это что за комар жужжит у наших ног? — крикнула, вскочив, младшая.
— А вот узнаешь! — повысил голос старик и обратился к поселянам. — Какому наказанию подвергнуть дерзких?
— Делай с ними, что хочешь, только избавь нас от этих хищных птиц! — закричал народ.
— Эй, воины! — позвала старшая. — Хватайте подлого старика!
— Не трогайтесь с места! — голос старца разнесся вокруг громовыми раскатами. Подняв руки к потемневшему небу, старец произнес: — Проклинаю вас, ничтожные твари, и да превратитесь вы в птиц, на которых вы похожи. А троны ваши да превратятся в скалу!
В этих словах будто соединились вся ненависть и презрение жителей поселка к наглым честолюбицам. Была в словах такая сила, что не успел старец замолкнуть, как заколыхалась земля и пред расступившимся народом поднялась из нее скала, на вершине которой сидели две птицы. У них были перья пестрые, словно одежды.
Создан был заповедник двенадцать лет назад. Главная цель — сохранение биологического и ландшафтного разнообразия Опука и его прибрежной зоны. Ведь эта местность обладает большой природоохранной и исторической ценностью для изучения природных процессов и явлений, разработки научных основ охраны природы.
В состав заповедника входят сам мыс Опук, одноимённая гора с красивейшими скалами на склонах, озеро Кояшское, гора Приозёрная и знаменитые Скалы-Корабли (Элькен-Кая), что в четырёх километрах от берега. Гора Опук, с виду обыкновенная продолговатая вершина высотой 183 метра, сложена меотическими рифовыми известняками. Сверху гора уплощена, зато склоны изобилуют уступами, расщелинами, обрывами — свидетелями длительного взаимодействия внутренних и внешних сил Земли. Регион разнообразен множеством представителей флоры и фауны. Почти два десятка видов птиц заповедника занесены в Красную книгу Украины. В растительном покрове господствуют степные виды трав, встречаются заросли кустарников — шиповника, тёрна, боярышника, крушины, бирючины. Всего же здесь произрастает триста двадцать пять видов высших растений, из которых сорок пять — редких и исчезающих. Тому, кто придёт сюда весной, Опук подарит ещё одно цветное чудо: жёлтые, белые, малиновые, пурпурные и даже чёрные тюльпаны.
И всё-таки в своей основе Опукский заповедник — место гнездовья редких птиц, таких, как сыч, чайка-хохотун, сапсан, баклан, жулан. Да ещё в период пролёта тут бывает не один десяток видов перелётных птиц. Но особенно интересна жизнь розового скворца. Этот самый розовый скворец и стал визитной карточкой Опука. Популяция птицы, по словам Александра Сёмика, начала увеличиваться. Хотя скворцы не постоянные жители скалистых опукских склонов, здесь только высиживают яйца и выводят потомство, а вот живут и в Иране, и в Афганистане, и ещё где-то там, на Среднем Востоке. Но почему они прилетают на Опук дать жизнь последующим поколениям, так и остаётся загадкой.
Как и таинственные и опукские гроты у самого уреза воды. Оказывается, в них вернулся тюлень-монах, единственное черноморское ластоногое животное, фактически исчезнувшее из наших мест много лет назад. И тут находка — парочку уже видели егери заповедника, начали их изучение и научные сотрудники заповедника. Это поистине научное открытие, ведь тюленей-монахов в природе осталось не более тысячи особей. Чуть больше повезло дельфинам, но и они уже редкость. Однако в день посещения заповедника в бухточках Опука несколько афалин, резвясь, загоняли рыбёшку.
Да, тюлень-монах, дельфины — история их интереснейшая. Но узнал ещё об одном феномене Опука — о морском змее, которому некоторые искатели приключений даже имя дали — Блэкки. Ухмыляется в седые усы Сёмик: «А вы видели когда-нибудь, как идёт хамса? Это же целый ручей в море, только спинки переливаются! А со стороны кажется, что-то змееобразное плывёт, даже жутко становится». И ещё рассказывает о безногой ящерице — из семейства веретениц, в народе прозванной глухарём. Очень пугливое животное, оно спасается бегством от объекта беспокойства и уходит, изгибаясь кольцами. А уж со страху можно в этом и змеевы горбы углядеть, и вообще мало ли что придумать! Хотя на Опуке есть и крупные змеи, желтобрюхий полоз, например. Встреча с ним тоже запоминается навсегда — по виду почти удав всё-таки.
Но только природной компонентой Опук не исчерпывается. Любознательный турист увидит здесь остатки прошлых веков и рас. Античный город Киммерик существовал почти тысячу лет — с V века до нашей эры по IV век нашей эры. Раскопки археологов вскрыли руины мощной цитадели, жилых домов, хранилищ для зерна и воды. Как говорят учёные из Южно-Боспорской археологической экспедиции, вокруг заповедной горы было множество находок, свидетельствующих о заселении этих степей ещё в бронзовом веке, а уж в античное время и средневековье — тем более.
Опук до того как стал заповедником, был военным объектом, а его окрестности и до сих пор используются в качестве полигонов. Хорошо хоть учения на них редки, вот и плодится живность в тишине и покое. По сообщению А. Сёмика, на Опуке и в его окрестностях уже насчитывают до тысячи видов животных — от зверей до насекомых. Другое дело, что уникальное место не даёт покоя облизывающимся нуворишам. Жаль, что местная власть на стороне не розовых скворцов, а «голубых воришек». Уже несколько лет сотрудники научно-природоохранного учреждения не могут добиться согласования актов на землепользование. Видимо, это выгодно определённым кругам.
Но, находясь на Опуке, проходя по экологической тропе, созданной работниками заповедника (зарабатывать-то надо!), совсем не думаешь о проблемах. Смотришь на уходящие в вечернюю зарю горько-солёные озёра и сиреневые холмы и вспоминаешь, что Максимилиан Волошин чётко причислил опукские горизонты к легендарной Киммерии. Помните? «Курганы и сопки унылых берегов Босфора Киммерийского; солёные озёра, выветренные коридоры и каменные корабли горы Опук; усыпанные точно спелой пшеницей, оранжевые отмели широких дуг Феодосийского залива; Феодосия с чёрным кремлём генуэзских укреплений, Коктебель с венецианским городищем и готическим нагромождением Карадага; Меганом с благородно сухими, чисто греческими очертаниями; Судак с его романтической крепостью; Новый Свет со своими разлитыми можжевельниками — извилистый и глубокий, как внутренность раковины, — вот одно только побережье Киммерии». Страна, которой официально географически нет и которая есть, и по-другому её не назвать. Солнце, восходящее над Киммерией, первым видят с Опука, и оно согревает всё живое на горе и разгоняет ночной сумрак. И запевает Опук птичьими голосами, шипит водяным ужом, пыхтит забиякой-дельфином. И уходит всё глупое и злое, ведь жизнь под солнцем вечна.